ВАЦЛАВ НИЖИНСКИЙ

Дневник сумасшедшего

О Нижинском-балетмейстере известно много: талантливейший из артистов, воплотивший на сцене все веяния так называемого «нового балета». Нижинский — это фавн, это Петрушка, это роза: Нижинский — это лицо русского балета.
Но много ли известно о Нижинском-человеке?

Бог Нижинский

Почему Нижинский сошел с ума? В литературе преобладают две точки зрения: губительное влияние его жены — Ромолы — или концепции толстовства. Пожалуй, ни одну из них нельзя назвать верной.

Специалисты отмечают шизоидные черты характера у Нижинского еще в детстве. Из истории болезни известно, что подобные расстройства были как минимум у двоих его близких родственников.

Кроме того, современники — все как один — отмечают молчаливость артиста. Для М. Фокина он был «не мастер говорить», князь П. Ливен утверждает, что Нижинский был никчемным собеседником, «и уже через 5 минут в любом обществе забывали о его существовании». Ромола же наблюдала эту особенность мужа в динамике: его растущая замкнутость оказалась признаком приближения болезни.

Несомненно влияние внешних факторов на скорость течения болезни. После свадьбы Нижинского словно преследовала неудача. Сперва его вышвырнули из Русских балетов. Затем его ждал чудовищный провал в Лондоне: не выполнив обязательства по контракту, Нижинский был вынужден распрощаться с новой труппой и только что созданной, уже отрепетированной программой. Покинув Англию, Нижинский вернулся к семье в Вену, где был объявлен военнопленным. Он лишился почти всех сбережений, потерял связь с родными в России и — что хуже — был вынужден забыть о балете.

Жизнь

***

Форсированное развитие болезни предопределил один случай. Узнав о сумасшествии Нижинского, родители его супруги вызвали психиатрическую «неотложку». Больной без сопротивления последовал за врачами, и Ромоле потребовалось немало усилий, чтобы найти учреждение, куда отправили ее мужа. Последствием перенесенного шока был первый кататонический приступ, определивший острое развитие болезни, которая при других обстоятельствах оставалась бы статичной долгое время.

Еще его доктор отмечал тонкую грань между гениальностью и душевным расстройством больного.

Однажды Нижинский появися дома нагруженный свитерами всех цветов радуги: «Фамка, разве ты не видишь, какие красивые цвета!». Нижинский любил красоту, и для Ромолы в этом не было ничего нелепого и предосудительного.

Он стал еще молчаливее, чем обычно

«Я отбрасываю смерть и увековечу себя в бесконечной жизни»

Измученный своим душевным расстройством, Нижинский принимается писать дневник в 1918 г. Балетмейстер дает главам яркие названия: Жизнь, Смерть и Чувство. Его записки — это амальгама из навязчивых мыслей, фобий, тяжелых исповедей и горьких воспоминаний. На страницах дневника безостановочно мелькают «я», «любовь», «Бог». Его сбивчивые повествования, уложенные в емкое мировоззрение, – особый антагонизм жизнь-смерть, в рамки которого он ставит каждый эпизод своей жизни, – характеризуют качества Нижинского, не описанные нигде ранее.

СМЕРТЬ

«Смерть — это потухшая жизнь, как у человека, потерявшего разум. Я тоже потерял его…»

«Для Вацлава танец был более естественным, чем речь, и никогда он не был в такой степени самим собой.., как в танце», — вспоминает Р. Нижинская.

Она отмечает своеобразную безликость супруга: «В каждой роли… он создавал яркий, неповторимый характер, перевоплощаясь настолько, что с трудом можно было поверить, что это один и тот же артист. Для всех оставалось загадкой, в какой из ролей больше всего отражалась его собственная сущность. Менялось все: лицо, кожа, даже рост. Неизменно присутствовала только одна постоянная величина, соnstanta — его гений. Когда он танцевал, все забывали о Нижинском как о личности…».

«То, что Нижинский был не мужественный, какой-то бесполый, придавало особую прелесть его роли [розы], делало его наиболее подходящим для нее».

Нижинский как будто отождествляет себя со всеми, проживает все возможные жизни и узнает свое расколотое «Я» во всем:

«Я — Бог, находящийся в быке — в раненом быке. Я — Апис. Я — египтянин. Я — краснокожий индеец, негр, китаец, японец, иностранец, незнакомец. Я — морская птица и птица, живущая на суше. Я — толстовское дерево с его корнями».

жил в роли

Редкие комментарии современников в отношении образа Нижинского заканчивающиеся сравнением его с героями, чьи роли он исполнил, внушают лишь одну мораль: Нижинский жил на сцене. И даже его супруга отмечала восприимчивость и безликость его натуры: «Он жил в роли, и все остальное для него переставало существовать».

Вот как описывал его князь П. Ливен: «Была любопытная связь между ролью Петрушки и личностью Вацлава Нижинского. Этот гениальный танцор, казалось, едва ли существует в реальности. Молчаливый, незаметный, беспомощный, с виду в полубессознательном состоянии, он, казалось, едва жил вне сцены, казалось, в лучшем случае, он ведет какую-то кукольную жизнь… Я скорее считаю, что за пределами его работы и вне сцены он просто не существовал. В нем было нечто смутное, инфантильное и даже абсурдное. Казалось, если взять его за руку и повести куда-нибудь, он последует, не спрашивая куда и зачем его тащат».

И чем больше дефиниций дает себе Нижинский, тем ближе он подходит к истине.

Я хочу быть богом, поэтому работаю над собой

«Я неизлечим. Я болен душой. Я беден. Я нищ. Я несчастен. Я ужасен… я не болен телом. Я болен душой… у меня есть недостатки, я человек — я не бог. Я хочу быть богом, поэтому работаю над собой»

сотрудничество